Рано или поздно, но человек сталкивается с обманом. У кого-то это происходит в раннем детстве, у кого-то намного позже, ведь сам по себе факт обмана имеет мало значения, а вот его осознание приносит боль. Знать что тебя обманули совсем не равнозначно тому, что быть обманутым, правда?
Я с детства не любила вранья. Отлично помню один разговор с мамой про девочку соседку, которая оказалась отменейшей врушкой. Ситуация была проста, но я не смогла продолжить общение, не смотря на том, что она была по сути единственным ребёнком, который подходил мне в игры по возрасту и месту проживания. Моя мама, как человек практичный и не страдающий, как я врождённым чувством справедливости, пыталась мне объяснить, что девочка фантазёрка, но я была непреклонна. Мне было что-то около пяти или чуть больше.
Для автора не менее важно, чтобы его фантазии воспринимались, как правда. Я не люблю лжи и вранья, но и я редко в своих текстах говорю правду. Для хорошего художественного текста важно, чтобы в него верили. Не один раз мне говорили, что я пишу автобиографично, а я по незнанию даже иногда соглашалась, даже не понимая, что это не автобиография, я знакомые до боли сюжетные линии вплетаются в ткань моих рассказов и повестей.
Например, в одной из последних, ещё не опубликованных для всех читателей и доступной только бета-тестерам, рассказывается о девушке, которая работает няней, но это только маркер, отправная точка для сюжета. Я использую человеческие ситуации, с которыми сталкивалась, но зачастую мои герои переживают совсем иные эмоции, они как бы глубже в них погружены.
Зачем это нужно? А как иначе придать правдоподобия тексту? Ни какие, самые точные и расписанные детали не смогут передать сюжета (отличаем от фабулы!), а вот точные эмоции могут. Так что не стесняйтесь их использовать. Если вы резали пальцы, вас кусала собака или вы до тошноты боитесь высоты, то дайте это герою. И пусть вам твердят, что герои похожи на вас! Какая разница, если книга удалась, если её с удовольствием читают?